Ноэл Кауард - Сенная лихорадка [другой перевод]

Саймон. Следить? Слежка — это омерзительно.

Сорел. Когда люди в гостях, им нужны хоть какие-то знаки внимания. Хотя бы спросить у человека, как он провел ночь.

Саймон. Очень приличный вопрос!

Сорел. Все равно лично я постараюсь измениться к лучшему.

Саймон. Сейчас — постараешься. Потому что сейчас мания — этот твой дипломат. А потом снова станешь нормальной.

Сорел (убежденно). В том-то и дело, что мы — ненормальные! Не-нор-маль-ны-е. Когда мы говорим то, что для нас нормально, у окружающих глаза на лоб лезут. Тут меня в гости пригласили, и я там за обедом говорю: вот было бы здорово, если б кто-нибудь что-то такое изобрел, чтоб мы все разом стали похожи на китайцев. Я просто так сказала, а то у них там жуткая тоска была. А все решили, что я спятила.

Саймон. Ну и нечего переживать Просто у нас особый взгляд на вещи, вот и все. А если кому не нравится, это его личное дело.

Из сада выходит Джудит. На ней домашнее платье, широкополая соломенная шляпа, холщовые рукавицы и галоши. В руках — корзина с охапкой цветов.

Джудит. Саймон, чем ты тут занимался? Ты грязный, как трубочист.

Саймон (невозмутимо). Редко умываюсь

Джудит (поставив корзину на стол, и снимая перчатки). Следовало бы чаще, дорогой. Ты себе грязью кожу испортишь.

Сорел. Клара сказала, у Эмми зуб разболелся.

Джудит. Бедняжка. Надо ей дать гвоздичного масла… А Эмми это кто?

Сорел. Я думаю, кухарка.

Джудит. Да? Как интересно. Она совсем не похожа на Эмми. Ей гораздо больше подошло бы имя Флосси. Дайте мне сигарету.

Саймон подает ей сигарету из сигаретницы на рояле.

Вот эти цветы — это дельфиниумы?

Саймон (давая ей прикурить). Нет, мама, дельфиниумы синие, на высоком стебле.

Джудит. Ах да, правильно. А это — настурции. Очень просто запомнить. Смесь из «нас» и «Турции». (Садится на табурет у рояля. Саймон снимает с нее галоши, ставит рядом на пол.) Я надеюсь, Клара не забыла приготовить японскую гостиную?

Сорел. Японскую гостиную?

Джудит. Ну да, я велела ей поставить туда цветы и убрать белье Саймона из комода.

Сорел. Я тоже ее об этом просила.

Джудит (зловеще). А ты-то зачем?

Сорел (небрежно). Я пригласила к нам на уикэнд Ричарда Гретхэма. Я думала, ты не будешь возражать.

Джудит. Возражать?! Да как ты посмела?

Сорел. Он дипломат.

Джудит (подойдя к столику, начинает разбирать цветы). Тем хуже. Сейчас же позвони и отделайся от него.

Сорел. Теперь уже поздно.

Джудит. Ну тогда пускай Клара скажет ему, что нам пришлось срочно уехать.

Сорел. Во-первых, это было бы ужасно невежливо, а во-вторых, я хочу его видеть.

Джудит. Какая наглость! Взять и пригласить на уикэнд совершенно незнакомого человека, только потому что она хочет его видеть! Как вам это нравится?

Сорел. Как будто я раньше так не делала.

Джудит. Это ничего не меняет!.. Где он тут будет ночевать?

Сорел. В японской гостиной.

Джудит (ставя букет на столик возле дверей). Нет, там он ночевать не будет. Там будет ночевать Сэнди Тайрелл.

Саймон (Сорелл). Ну! Что я тебе говорил?

Сорел. Сэнди… Как?

Джудит. Тайрелл, дорогая.

Саймон. Мама, почему ты раньше не сказала, что он приезжает?

Джудит (поправляя цветы в вазе). Как не сказала? Вот уже несколько дней я только о нем и говорю. Сэнди Тайрелл — я его обожаю.

Саймон. Ты о нем даже не упоминала.

Сорел. Мама, он кто?

Джудит. Он — совершеннейшая прелесть, и безумно в меня влюблен. Ну, возможно, не столько в меня, сколько в ореол моей актерской славы, но все равно, это невыразимо приятно.

Сорел. Мама, я бы очень хотела, чтобы ты, наконец, когда-нибудь успокоилась.

Джудит (взяв еще несколько цветков из корзины). В каком смысле — «успокоилась»?

Сорел. Ты прекрасно знаешь — в каком.

Джудит (бросив цветы). Ты, кажется, вознамерилась меня критиковать?

Сорел. По-моему, поощряя ухаживания всех этих зеленых юнцов, которых завораживает твое имя, ты сильно роняешь свое достоинство.

Джудит. Весьма возможно, но судить об этом буду я сама. И мне бы хотелось видеть рядом с собой воспитанную дочь, а не воспитывающую тетку.

Сорел. Но ведь это так пошло.

Джудит. Пошло? Какой вздор. А твой дипломат, значит, не пошло.

Сорел. Да уж, разница есть.

Джудит. Похоже, ты вообразила, что раз тебе девятнадцать, и ты довольно бойкая и смазливая девица, то все увлечения и романы на свете — исключительно твоя монополия. Так знай: это глубочайшее заблуждение.

Сорел. Но, мама…

Джудит (снимает с рояля вазу и дает Саймону, который держит ее, пока мать заполняет вазу цветами). Послушать тебя, так можно подумать, что мне уже лет восемьдесят. Конечно, я сделала глупость, что не отдала тебя в интернат. После интерната ты бы выглядела так, что меня принимали бы за твою старшую сестру. А то и за младшую.

Саймон. Это не помогло бы. Всему свету известно, что мы твои сын и дочь.

Джудит. Только потому что у меня хватало глупости позировать с вами на руках перед фотокамерами. Я чувствовала, что я об этом еще пожалею.

Саймон. Не вижу никакого смысла пытаться быть моложе, чем ты есть.

Джудит. Мой дорогой, видеть в этом смысл в твоем возрасте было бы просто непристойно. (Ставит вазу с цветами на рояль.)

Сорел. Мама, милая, как ты не понимаешь, что это неприлично — выставлять напоказ твоих юных обожателей?

Джудит. Я ничего не выставляю напоказ. И никогда не выставляла. Я была женщиной высочайших моральных принципов всю свою жизнь — ну, почти всю. А если невинный флирт доставляет мне удовольствие, не вижу, почему бы мне не пофлиртовать.

Сорел. Тебе уже поздновато позволять себе это удовольствие.

Джудит. Знаешь, Сорел, в тебе с каждым днем становится все больше этого отвратительного, типично женского.

Сорел. Да, и я горжусь, что я типичная женщина.

Джудит (усевшись на диван рядом с Сорел, целует ее). Ты мое чудо, я тебя обожаю. И ты очень хорошенькая. Я ужасно ревную.

Сорел (обняв Джудит). Ты серьезно? Как интересно!

Джудит. И ты будешь хорошо себя вести, когда приедет Сэнди, правда?

Сорел. А он не мог бы переночевать в нашей «преисподней»?

Джудит. Милая моя, да ты что! Он же настоящий атлет, спортсмен, а там все эти трубы горячего отопления, там жуткая духота… Это может подорвать его здоровье.

Сорел. Так же как и здоровье Ричарда.

Джудит. Вот дипломат как раз даже не заметит. Он наверняка привык к жаре в наших тропических посольствах, где они обмахиваются опахалами и все такое.

Саймон. Все же надеюсь, что он не бессмертный.

Сорел. Что-то ты в последнее время стал больно высокомерным.

Саймон. Ничего подобного. Просто тошнит — каждый раз выказывать твоим дружкам свое сердечное расположение.

Сорел. Какое там сердечное!.. Ты же не знаешь, что такое элементарные приличия.

Джудит. Не ссорьтесь.

Саймон. И вообще, японская гостиная — это женская комната, и занимать ее может только женщина.

Джудит. Но я обещала ее Сэнди. Он очень любит все японское.

Саймон. Так же как и Майра!

Джудит. Майра?

Саймон. Майра Эрандел. Я ее пригласил.

Джудит. Что?! Что ты сделал?

Саймон. Пригласил к нам на уикэнд Майру Эрандел. Она ужасно милая.

Сорел. Но это же просто свинство! Мог бы хоть предупредить! Даже представить боюсь, что теперь скажет Ричард!

Саймон. Что-нибудь политически важное.

Джудит. Нет, Саймон, это уже слишком. Ты что, в самом деле посмел…

Саймон. Да, мама, посмел! Я пригласил в гости Майру, и я имел на это полное право. Ты сама всегда говорила, что надо освобождаться от условностей.

Джудит. Да, но Майра Эрандел от них уж слишком освободилась.

Саймон. Неужели она тебе не нравится?

Джудит. Нравится? Я ее терпеть не могу. Для тебя она слишком стара. Она использует секс, как сеть для ловли креветок.